Lemmings run when a good man goes to war
Дорогой гребаный дневник. Я снова с фиком. Пожалуйста, сохраняй спокойствие и не блюй радугой или чем-нибудь еще. Спасибо.
Название: Когда мяукают собаки
Жанр: PWP
Категория: гет
Пейринг: Шерлок/Ирен
Рейтинг: R
Размер: мини (1254 слова)
Саммэри: "Порно в рюшечках" (с)
Написано на заявку 1.9 Гет-феста по Sherlock BBC (вот она)
Отказ: Оригинальные персонажи и сюжеты принадлежат сэру Артуру Конан Дойлю, данная интерпретация - BBC.
Предупреждение: Комбо — двойной ООС. И никаких комбобрейкеров.
Ye be warnedОна придерживает волосы рукой, вынимая черные шпильки, и шпильки аккуратно падают на стол одна за другой. Эта квартира выглядит так, будто в ней писали заметки о ходе Первой Мировой или оплакивали смерть королевы Виктории – тяжелые занавески, полуразвалившаяся оконная рама в заговоре с бесконечными сквозняками, выцветший колькотаровый ковер. Ей нравится. Соседи-старожилы рассказывали, что дом хотели снести, но в последний момент объявился неожиданный меценат, и дом остался на месте. Никаких разбирательств, никаких статей в мелкой районной газетке – вообще ничего, просто явился непонятно кто, сделал непонятно что и сбежал. Ей нравится эта история. Нравится настолько, что она передумала переезжать. Внутренний голос, страшный зануда, говорил, что в ее положении нельзя оставаться на одном месте, но… мало ли, кто что сказал. Она вынимает последнюю шпильку и глядит перед собой, не убирая руку с волос. Где-то внизу скрипит входная дверь, ворчит лестница под медленными шагами. Все соседи дома, всем за шестьдесят – какие могут быть гости среди ночи? По горлу пробегает напряжение. Наверное, стоило переехать. Хотя бы убраться из Англии. Но панику плодить еще рано – чтобы утром не было стыдно за странную слабость. Можно просто постоять и подождать, пока не стихнет скрежет замка. Его можно открыть заколкой за полминуты – она проверяла. У самого пола залегает холодный ветер, когда дверь беззвучно открывается и так же беззвучно закрывается на замок. Приближающиеся шаги слишком знакомые, присутствие – нет, не привычное, но тоже известное, не сложно понять. Она улыбается.
–Какая неожиданность, мистер Холмс.
Шерлок не отвечает. Стоит позади, почти касаясь тонкого синего халата. Ирен опускает руку, волосы опадают на плечи тонкими прядями, рука зависает в воздухе – ей, в отличие от волос, пока не нашлось места.
–И чего же вы хотите? – Спрашивает мисс Адлер, пряча в голосе игривую улыбку. На лице можно не прятать – лицо на затылке не отражается.
–С какой стати я должен чего-то хотеть?
–В загробный мир не приходят просто так, – рука так и висит в воздухе, чуть ниже плеча.
–Откуда сразу «мир»? Всего один мертвец.
–Зато живой. Серьезно, мистер Холмс, зачем вы пришли?
Мистер Холмс молчит, намеренно – это чувствуется – медлит почти полминуты, а потом произносит задумчиво и сосредоточенно, как дедуктивный вывод:
–Хочу иметь вас на этом столе, пока вы не попросите пощады. Дважды.
Ирен не раздражает эта странная игра, нет. Ей просто не нравится, когда мяукают собаки.
–Я же сказала, серьезно.
Воздух резко колышется. Одно движение – и тонкие запястья в кольцах длинных пальцев.
–А я не шучу.
Он разворачивает ее к себе. Непреодолимое искушение поглядеть на ее удивленное лицо: «Что, правда?». И сам смотрит вопросительно.
Пара секунд – игра в переглядки. Его вопросительный взгляд похож на цветочную клумбу в пустыне – так же интересно и так же не к месту. Ирен отпускает смешок.
–Вы что, согласия моего ждете?
–Почему нет? – Взгляд еще более вопросительный, почти недоуменный.
–Потому что не по правилам.
–Правила придумали идиоты.
Ирен мельком оглядывается назад:
–Не на столе. Он старый, может рухнуть.
–Кровать?
–Была где-то.
Она пытается сделать шаг в сторону спальни, но мистер Холмс не отпускает ее рук, заставляя остаться на месте. Ирен выжидает, думает, как бы съязвить покрасочнее, но, встретившись с ним глазами, откладывает эту мысль в темный угол и молча указывает взглядом на самую дальнюю дверь. И идет за ним.
Комната в ярко-рыжем свете торшера (Сколько лет ему? Тридцать? Сорок?) кажется до неприличия тесной. Синий халат с черной рубашкой укладываются на полу, глядят в оба, стыдливо краснеют. Черт с ней с рубашкой, но почему краснеет ее халат – никакая дедукция не ответит на этот вопрос.
Шерлок аккуратно роняет Ирен на кровать.
–Почему? – Спрашивает она очень быстро, как будто это последний шанс спросить.
–Почему что?
–Всё. Почему именно сейчас? Почему вам вдруг захотелось иметь меня на столе? Почему вы вообще явились ко мне? У всего есть причина, так поведайте мне её.
–Сами подумайте, – спокойно отвечает Шерлок. – Это ведь так сексуально.
И наклоняется ближе, дышит над самым ухом, положив руку на голову. С непривычки хочется всё перевернуть – чтобы пол был вместо потолка, а она, как обычно, сверху. Поздновато думать о привычках, когда под кожей смятая белая ткань, а на голове чужая рука. Она не думает, нет. Ей просто не нравится, когда мяукают собаки.
Ирен чувствует, что вот-вот попытается вырваться, отчаянно и нелепо, если не сделает что-нибудь. Поэтому она говорит, наугад, пальцем в небо:
–Эксперимент?
–Эксперимент? Нет, – голос сосредоточенный, очень ровный, слишком ровный. – Не люблю бессмысленных экспериментов.
Неудачная попытка. Бросить первое попавшееся под руку слово и подумать – разные вещи. Но это ничего, это неважно, зато неконтролируемое желание дернуться, метнуться куда-нибудь растворяется в теплом дыхании. Его теплом дыхании. Черт с ними, с собаками – пусть хоть соловьями поют. Мисс Адлер закрывает глаза.
Чужая рука путается в волосах, соскальзывая на затылок, тонкие пряди больно тянут назад. Малая часть секунды – и кончики холодных пальцев впиваются в шейные позвонки, впечатлительное тело срывается на мелкую дрожь.
Движения немногословны, пугающе аккуратны. В голове кровавое крошево из страсти и дурацкой влюбленности – реверанс в сторону чего-то первозданного. Они психи, совершенно точно психи, но здесь и сейчас – реверанс. Адам и Ева? Сакральный алхимический брак? Заверните два.
От реверансов, если их слишком много, может закружиться голова. Можно потерять равновесие и рухнуть в это стародавнее болото, теплое и вязкое.
Ирен выдыхает, протяжно и почти бесконтрольно, слушает его молчание и сбившееся (наконец-то) дыхание. Болото…
–Чувство вины? – Спрашивает она шепотом.
–Нет, - отвечает Шерлок откуда-то… сверху. – Мы же квиты, с какой стати?
–Да, – соглашается она, открывая глаза. – Уже не актуально.
Холодные руки ложатся на плечи, впечатывая тело в подушку. Одно движение, очень простое, почти обыденное – и ощущение беззащитности, доведенное до абсолюта. Это тоже болото, в нем тоже можно утонуть.
Старые настенные часы замолкают, как заглохнувший мотор. Очертания венчаются, сливаются с цветами, смешиваются, просачиваются сквозь пальцы, превращаясь в болотный ил. Чужое теплое дыхание над головой – последний тонкий шнурок, соединяющий восприятие с реальностью, и он тоже растворяется в кислотном болоте. Белесая пелена.
Она обязательно убьет его, потом, когда они закончат, иначе этот умник расскажет кому-нибудь, как Домина всея Британии исследовала закоулки сабспейса.
Ирен мысленно мотает головой – не по-настоящему, по-настоящему нельзя, – выплывает, сводит взгляд в точку. Очертания возвращаются на места, оживают часы. Шерлок нависает над ней, улыбается самодовольно и нагло. Её глаза внимательно пробегают по сторонам, замечают – она крепко сжимает его пальцы, не давая снова впечатать себя в подушку.
«Очаровательно, – сообщает она самой себе. – Это было…»
–Это было «раз»? – Осведомляется мистер Холмс светским тоном.
–На «два» не рассчитывайте, – шепчет в ответ мисс Адлер.
Пространство в комнате теплое, густое, тесное до неприличия. Сквозняк задохнулся от шока у самой двери, труп его улегся на рассохшемся пороге. В квартире тишина.
Ирен смотрит вверх, на Шерлока, на его глаза – совершенно непонятные на этот раз. Он вообще непонятный, не загадочный даже, нет, просто непонятный и всё. Собаки мяукают, по-птичьи чирикают, каркают. Скоро, наверное, полетят над крышами.
Он явился. Какого черта? Может быть, никакого… То есть совсем никакого. Губы растягиваются в улыбке.
–Рекурсия, мистер Холмс.
Вопросительный взгляд, снова.
–Что?
–Нет никакой причины. А даже если и есть – вам она неизвестна, – лицо удивленное: «Что, правда?». Вот и обменялись недоумением. – Вам просто захотелось быть здесь. Иметь меня на столе. Навязчивое желание без видимой причины – вам это покоя не давало. И вы пришли к единственному человеку, который может объяснить. Рекурсия.
Шерлок без слов соглашается – единственно верный ответ. Причину, быть может, уже и не найти. Может быть, ее нет. Ирен поднимает голову. Одно движение – и она глядит на него сверху вниз с почти восхищенной улыбкой, подавляя желание впечатать в подушку.
–Не стоит душить чувства, мистер Холмс, – она наклоняется ближе, шепчет, почти касаясь танцующей жилки на шее: – Однажды вы требуете объяснений, а они только бессвязно хрипят в ответ.
Пространство в комнате густое и теплое, маленькое. Труп сквозняка на пороге сливается с полом, растекаясь по старому дереву. В квартире тишина и болотная вязкость воздуха. Еще полметра до дна – и можно не выплывать.
В процессе написания курилась вот эта трава:
Название: Когда мяукают собаки
Жанр: PWP
Категория: гет
Пейринг: Шерлок/Ирен
Рейтинг: R
Размер: мини (1254 слова)
Саммэри: "Порно в рюшечках" (с)
Написано на заявку 1.9 Гет-феста по Sherlock BBC (вот она)
Отказ: Оригинальные персонажи и сюжеты принадлежат сэру Артуру Конан Дойлю, данная интерпретация - BBC.
Предупреждение: Комбо — двойной ООС. И никаких комбобрейкеров.
Ye be warnedОна придерживает волосы рукой, вынимая черные шпильки, и шпильки аккуратно падают на стол одна за другой. Эта квартира выглядит так, будто в ней писали заметки о ходе Первой Мировой или оплакивали смерть королевы Виктории – тяжелые занавески, полуразвалившаяся оконная рама в заговоре с бесконечными сквозняками, выцветший колькотаровый ковер. Ей нравится. Соседи-старожилы рассказывали, что дом хотели снести, но в последний момент объявился неожиданный меценат, и дом остался на месте. Никаких разбирательств, никаких статей в мелкой районной газетке – вообще ничего, просто явился непонятно кто, сделал непонятно что и сбежал. Ей нравится эта история. Нравится настолько, что она передумала переезжать. Внутренний голос, страшный зануда, говорил, что в ее положении нельзя оставаться на одном месте, но… мало ли, кто что сказал. Она вынимает последнюю шпильку и глядит перед собой, не убирая руку с волос. Где-то внизу скрипит входная дверь, ворчит лестница под медленными шагами. Все соседи дома, всем за шестьдесят – какие могут быть гости среди ночи? По горлу пробегает напряжение. Наверное, стоило переехать. Хотя бы убраться из Англии. Но панику плодить еще рано – чтобы утром не было стыдно за странную слабость. Можно просто постоять и подождать, пока не стихнет скрежет замка. Его можно открыть заколкой за полминуты – она проверяла. У самого пола залегает холодный ветер, когда дверь беззвучно открывается и так же беззвучно закрывается на замок. Приближающиеся шаги слишком знакомые, присутствие – нет, не привычное, но тоже известное, не сложно понять. Она улыбается.
–Какая неожиданность, мистер Холмс.
Шерлок не отвечает. Стоит позади, почти касаясь тонкого синего халата. Ирен опускает руку, волосы опадают на плечи тонкими прядями, рука зависает в воздухе – ей, в отличие от волос, пока не нашлось места.
–И чего же вы хотите? – Спрашивает мисс Адлер, пряча в голосе игривую улыбку. На лице можно не прятать – лицо на затылке не отражается.
–С какой стати я должен чего-то хотеть?
–В загробный мир не приходят просто так, – рука так и висит в воздухе, чуть ниже плеча.
–Откуда сразу «мир»? Всего один мертвец.
–Зато живой. Серьезно, мистер Холмс, зачем вы пришли?
Мистер Холмс молчит, намеренно – это чувствуется – медлит почти полминуты, а потом произносит задумчиво и сосредоточенно, как дедуктивный вывод:
–Хочу иметь вас на этом столе, пока вы не попросите пощады. Дважды.
Ирен не раздражает эта странная игра, нет. Ей просто не нравится, когда мяукают собаки.
–Я же сказала, серьезно.
Воздух резко колышется. Одно движение – и тонкие запястья в кольцах длинных пальцев.
–А я не шучу.
Он разворачивает ее к себе. Непреодолимое искушение поглядеть на ее удивленное лицо: «Что, правда?». И сам смотрит вопросительно.
Пара секунд – игра в переглядки. Его вопросительный взгляд похож на цветочную клумбу в пустыне – так же интересно и так же не к месту. Ирен отпускает смешок.
–Вы что, согласия моего ждете?
–Почему нет? – Взгляд еще более вопросительный, почти недоуменный.
–Потому что не по правилам.
–Правила придумали идиоты.
Ирен мельком оглядывается назад:
–Не на столе. Он старый, может рухнуть.
–Кровать?
–Была где-то.
Она пытается сделать шаг в сторону спальни, но мистер Холмс не отпускает ее рук, заставляя остаться на месте. Ирен выжидает, думает, как бы съязвить покрасочнее, но, встретившись с ним глазами, откладывает эту мысль в темный угол и молча указывает взглядом на самую дальнюю дверь. И идет за ним.
Комната в ярко-рыжем свете торшера (Сколько лет ему? Тридцать? Сорок?) кажется до неприличия тесной. Синий халат с черной рубашкой укладываются на полу, глядят в оба, стыдливо краснеют. Черт с ней с рубашкой, но почему краснеет ее халат – никакая дедукция не ответит на этот вопрос.
Шерлок аккуратно роняет Ирен на кровать.
–Почему? – Спрашивает она очень быстро, как будто это последний шанс спросить.
–Почему что?
–Всё. Почему именно сейчас? Почему вам вдруг захотелось иметь меня на столе? Почему вы вообще явились ко мне? У всего есть причина, так поведайте мне её.
–Сами подумайте, – спокойно отвечает Шерлок. – Это ведь так сексуально.
И наклоняется ближе, дышит над самым ухом, положив руку на голову. С непривычки хочется всё перевернуть – чтобы пол был вместо потолка, а она, как обычно, сверху. Поздновато думать о привычках, когда под кожей смятая белая ткань, а на голове чужая рука. Она не думает, нет. Ей просто не нравится, когда мяукают собаки.
Ирен чувствует, что вот-вот попытается вырваться, отчаянно и нелепо, если не сделает что-нибудь. Поэтому она говорит, наугад, пальцем в небо:
–Эксперимент?
–Эксперимент? Нет, – голос сосредоточенный, очень ровный, слишком ровный. – Не люблю бессмысленных экспериментов.
Неудачная попытка. Бросить первое попавшееся под руку слово и подумать – разные вещи. Но это ничего, это неважно, зато неконтролируемое желание дернуться, метнуться куда-нибудь растворяется в теплом дыхании. Его теплом дыхании. Черт с ними, с собаками – пусть хоть соловьями поют. Мисс Адлер закрывает глаза.
Чужая рука путается в волосах, соскальзывая на затылок, тонкие пряди больно тянут назад. Малая часть секунды – и кончики холодных пальцев впиваются в шейные позвонки, впечатлительное тело срывается на мелкую дрожь.
Движения немногословны, пугающе аккуратны. В голове кровавое крошево из страсти и дурацкой влюбленности – реверанс в сторону чего-то первозданного. Они психи, совершенно точно психи, но здесь и сейчас – реверанс. Адам и Ева? Сакральный алхимический брак? Заверните два.
От реверансов, если их слишком много, может закружиться голова. Можно потерять равновесие и рухнуть в это стародавнее болото, теплое и вязкое.
Ирен выдыхает, протяжно и почти бесконтрольно, слушает его молчание и сбившееся (наконец-то) дыхание. Болото…
–Чувство вины? – Спрашивает она шепотом.
–Нет, - отвечает Шерлок откуда-то… сверху. – Мы же квиты, с какой стати?
–Да, – соглашается она, открывая глаза. – Уже не актуально.
Холодные руки ложатся на плечи, впечатывая тело в подушку. Одно движение, очень простое, почти обыденное – и ощущение беззащитности, доведенное до абсолюта. Это тоже болото, в нем тоже можно утонуть.
Старые настенные часы замолкают, как заглохнувший мотор. Очертания венчаются, сливаются с цветами, смешиваются, просачиваются сквозь пальцы, превращаясь в болотный ил. Чужое теплое дыхание над головой – последний тонкий шнурок, соединяющий восприятие с реальностью, и он тоже растворяется в кислотном болоте. Белесая пелена.
Она обязательно убьет его, потом, когда они закончат, иначе этот умник расскажет кому-нибудь, как Домина всея Британии исследовала закоулки сабспейса.
Ирен мысленно мотает головой – не по-настоящему, по-настоящему нельзя, – выплывает, сводит взгляд в точку. Очертания возвращаются на места, оживают часы. Шерлок нависает над ней, улыбается самодовольно и нагло. Её глаза внимательно пробегают по сторонам, замечают – она крепко сжимает его пальцы, не давая снова впечатать себя в подушку.
«Очаровательно, – сообщает она самой себе. – Это было…»
–Это было «раз»? – Осведомляется мистер Холмс светским тоном.
–На «два» не рассчитывайте, – шепчет в ответ мисс Адлер.
Пространство в комнате теплое, густое, тесное до неприличия. Сквозняк задохнулся от шока у самой двери, труп его улегся на рассохшемся пороге. В квартире тишина.
Ирен смотрит вверх, на Шерлока, на его глаза – совершенно непонятные на этот раз. Он вообще непонятный, не загадочный даже, нет, просто непонятный и всё. Собаки мяукают, по-птичьи чирикают, каркают. Скоро, наверное, полетят над крышами.
Он явился. Какого черта? Может быть, никакого… То есть совсем никакого. Губы растягиваются в улыбке.
–Рекурсия, мистер Холмс.
Вопросительный взгляд, снова.
–Что?
–Нет никакой причины. А даже если и есть – вам она неизвестна, – лицо удивленное: «Что, правда?». Вот и обменялись недоумением. – Вам просто захотелось быть здесь. Иметь меня на столе. Навязчивое желание без видимой причины – вам это покоя не давало. И вы пришли к единственному человеку, который может объяснить. Рекурсия.
Шерлок без слов соглашается – единственно верный ответ. Причину, быть может, уже и не найти. Может быть, ее нет. Ирен поднимает голову. Одно движение – и она глядит на него сверху вниз с почти восхищенной улыбкой, подавляя желание впечатать в подушку.
–Не стоит душить чувства, мистер Холмс, – она наклоняется ближе, шепчет, почти касаясь танцующей жилки на шее: – Однажды вы требуете объяснений, а они только бессвязно хрипят в ответ.
Пространство в комнате густое и теплое, маленькое. Труп сквозняка на пороге сливается с полом, растекаясь по старому дереву. В квартире тишина и болотная вязкость воздуха. Еще полметра до дна – и можно не выплывать.
В процессе написания курилась вот эта трава:
@темы: Sherlock, дебильные рассказики, фанфикшн